день сплошными деликатесами и пил дорогой коньяк. Сообщил о своей встрече с Катей Заикиной, о суммах, которые покойный директор тратил на эту девушку. Рассказал о встрече с прокурором Сизовым, об обещании прокурора оказать содействие в расследовании. Рассказал о своей беседе в СИЗО с охранником Забродкиным, о признании, которое тот сделал: о том, что он не убивал директора Кашкина, что его вынудили дать признательные показания. Рассказал о том, что за ним была организована слежка, от которой ему пришлось уходить, в результате пришлось бросить выданную ему полицейскую «Гранту» на стоянке в торговом центре. И под конец рассказал о содержимом пакета, найденного в тайнике в квартире Кати.

— Ты оказался прав, — заключил сыщик свой рассказ. — Кашкин действительно вел двойную жизнь, он где-то имел источник дохода, и очень большого дохода. В этом пакете, который сейчас лежит у тебя в бардачке, по моим оценкам, находится валюты примерно на сорок миллионов рублей. А кроме того, там лежат записные книжки, которые были для Кашкина чем-то вроде бухгалтерских книг, в которых он помечал свои доходы по месяцам и долговые расписки. Из всех этих находок следуют несколько вопросов. Вопрос первый: где этот источник доходов директора? Если предположить, что его смерть связана с этим местом, то вопрос можно сформулировать иначе: где это место, где подают к обеду черную икру, а дорожки посыпаны кирпичной крошкой? Вопрос второй: почему убили Кашкина и кто это сделал? Вопрос третий: почему местная полиция, в частности майор Карманов и капитан Теребякин, так заинтересованы в том, чтобы скрыть правду о смерти Кашкина и пустить следствие по ложному следу? И, наконец, вопрос сугубо практический: где мне теперь хранить эти сорок миллионов, вместе с долговыми расписками? А теперь скажи, что ты обо всем этом думаешь.

Сказав это, Гуров искоса взглянул на водителя. К его удивлению, отставной капитан, на которого вывалили такую кучу информации, не выглядел растерянным. Наоборот — он выглядел бодро, словно спортсмен перед началом состязаний.

— Я же вам говорил, что Лазарь Миронович сдвинет ваше расследование с места, — сказал он. — Так и вышло. Хотя, конечно, вам не только Лазарь Миронович помог, вы и сами вон сколько всего накопали. Значит, какие я вижу наши дальнейшие действия? Надо прошерстить все здешние дворцы, поискать, где есть такие кирпичные дорожки. А еще надо узнать, где у нас живут оптовые торговцы наркотой, девочками, всем таким прочим. Потому что большие левые деньги можно получить только в таких местах. И за эти деньги могут убить. Эти поиски я беру на себя — я город знаю, людей тоже знаю, тут я справлюсь без вас.

— Конечно, справишься, только сколько времени это займет? — засомневался Гуров. — Ведь придется все коттеджи просмотреть…

— Ну я не в одиночку все это делать собираюсь, — объяснил Гуменюк. — Привлеку нормальных ребят, с кем вместе работал. Такие в полиции еще остались. И с их же помощью постараюсь ответить на второй и третий вопросы, которые вы поставили: за что убили Кашкина и почему полицейское начальство хочет это скрыть? А еще хочу привлечь одного своего друга из другой области, не из полиции. Есть у меня друг со школьных времен, Игорь. Он математику в лицее преподает, парень жутко головастый. Любую задачку решить может.

— То есть ты берешь на себя все дальнейшее расследование, — заметил Гуров. — Спасибо, конечно, но мне ты что оставляешь? На скамейке сидеть и семечки грызть?

— Почему только семечки? — возразил Гуменюк. — Можно и что-то другое погрызть, например, кедровые орешки… А если серьезно, то вам надо укреплять контакт с прокуратурой и с ее помощью постараться вытащить Забродкина из СИЗО. Вы здорово сделали, что установили контакт с Сизовым, теперь надо эту линию укреплять. А Забродкина нужно из тюрьмы вытаскивать, иначе его там угрохают.

— Ну спасибо, что хоть что-то мне оставил, — сказал Гуров. — Но ты еще не ответил на вопрос, где хранить деньги? В гостиницу я их везти не хочу.

— В гостинице их хранить нельзя ни в коем случае, — убежденно произнес водитель. — Да и вам самим лучше туда не являться. Если они уже на второй день решили организовать за вами слежку, значит, игра идет уже совсем по-крупному и ставки очень высокие. При таких ставках чья-то жизнь уже ничего не стоит, даже жизнь знаменитого полковника Гурова.

— И где ты мне предложишь поселиться? — осведомился сыщик. — В лесу, под кедром?

— Зачем же обязательно под кедром? — Гуменюк пожал плечами. — Есть разные варианты. Свою квартиру предлагать не буду — там у меня шумно, все-таки трое детей. На даче сейчас уже холодно. А вот есть у меня друг Степан Тихонов, он вахтовым методом в Уренгое работает. И сейчас он как раз там находится, в Уренгое, и пробудет там до конца сентября. А ключ от квартиры он мне оставляет, чтобы я цветы там поливал — Степан цветы разводит, страсть у него такая. Вот в этой квартире на Казачьей улице вы и можете жить до конца сентября. И там можно спрятать казну Кашкина.

— Что ж, это будет приемлемый вариант, — подумав, согласился сыщик. — Есть еще один небольшой вопрос — с машиной. «Гранта», которую мне выдали в управлении, так и стоит на парковке под торговым центром. И как только я за ней приду, за мной тут же увяжется «хвост».

— Ну этот хвост за вами в любом случае увяжется, когда вы, к примеру, в управление придете или в прокуратуру, — ответил на это Гуменюк. — Но я согласен — вам надо иметь запасное средство передвижения, которое бы не зависело от нашего полицейского начальства. На этот случай у меня имеется старая раздолбанная «шестерка». Она жутко ржавая, но пока ездит. Вот ее я вам отдам. Давайте прямо так сейчас и сделаем: едем ко мне домой, там я вам выгоню свою дряхлую ласточку, и вместе поедем по адресу Степана. Так что запасной транспорт у вас будет.

Так они и поступили. Приехали домой к отставному капитану (он жил в другом районе города, на улице Советской), там Гуменюк повозился в гараже, залил в бак «шестерки» несколько литров бензина из имевшегося запаса, выдал сыщику документы и ключи от машины. И они поехали на улицу Казачью, где находилась квартира Степана Тихонова. Здесь оперативники расстались.

— Значит, я сегодня плотно занимаюсь этой самой кирпичной крошкой, — сказал на прощание Гуменюк. — Ради такого дела я сегодня, пожалуй, отменю все поездки. Клиентам скажу, что заболел; все равно всех денег не заработаешь. А вы, я так понимаю, отправитесь в